А.В. Андросов. З.П. Марина Д.И. Завгородний
энеолитический курган (2500-1800 лет до н. э.)
у села Богуслав в Присамарье

С 1962г. Самарский отряд ново­строечной экспедиции ДГУ производил зональные исследования архео­логических памятников в среднем течении р. Самары у г. Павлограда, на южной границе Предстепья. Наиболее насыщенными погребальными памятниками-курганами являются пойма и прилегающие террасы р. Самары и её притоков Терновки и Волчьей, где находилась группа I, состоявшая из 35 курганов.

Курган 23, описанию которого посвящена настоящая публикация, находился на краю надпой­менной террасы над старицей р. Самары в непо­средствен­ной близости от западной окраины с. Богуслав. Современная высота составляла 1,15м, диаметр 37м, насыпь окружала кольцевая западина глубиной до 0,2м. Раскопки производились методом параллельных траншей, ориентиро­ванных в направлении ЮЗ-СВ, с оставлением 6 бровок. Изучение стратиграфических и палеопочвенных разрезов проводилось совместно с группой сотрудников Института почвоведения и фотосинтеза АН СССР под руководством д-ра биол. наук И.В. Иванова, что позволило зафиксировать особенности архитектуры и произвести частичную реконструкцию строительных этапов с вычислением трудовых затрат (рис. 2. 1-3).

Первичный курган возведён над основным энеолити­чес­ким погребением I, произведённым в центре площадки, окружённой кольцевым рвом диаметром 21м и глубиной 0,6-0,9м. Грунт из рва до глубины 0,35м послужил материалом для сооружения черно­зёмной усечённо-конической плат­фор­мы диаметром 7м, возведённой над основным погребением. Суглинковый светло-жёлтый материал из нижней части рва вошёл в кольцевую слоистую обкладку мощностью до 1,4м, истончав­шуюся к вершине (рис. 2.2). На втором этапе строительства кургана ров был расширен с наружной стороны, и взятый из него чернозём перекрыл обкладку, придав первичному кургану круглую в плане форму диамет­ром 15м при высоте 1,3м. Пространство между рвом и полой кургана оставалось нетронутым. На дне рва в СВ части встре­чены остатки тризны фрагменты сосуда с обильной раковинной примесью и расчесами на внутренней поверх­ности. После незна­чительного оплывания первичного кур­гана в его ЮВ часть впущено энеолитическое погребение Л3, которому пред­шество­вала подчистка рва. Продукты смыва и суглинок уложен, тонкой прерывающейся про­слойкой на полу первичного кургана (рис. 2.3). После этого на поверхности разложен костёр, от которого сохранились радиально расположенные жерди и угли. На северном склоне отмечена тонкая обкладка корой и раковины Ип1о на площади 2,5х1,5м (рис. 1; 2.2). Выброс погребения №3 уложен на рыхлую, ещё не успевшую уплотниться поверхность суглинковой прослойки (рис. 2.3). Кольцевая досыпка (насыпь II), связанная с этим погребением, произведена гумусированным грунтом, взятым за пределами рва; её диаметр после оплывания составил 23м, перво­начальная же площадь опреде­ляется рвом первичного кургана.

Страти­графи­ческое соотношение последующих энео­лити­ческих погребений Я 7,9,10,12 и ран­неямного А 4 не устанавливается, так как поверхность насыпи II в центральной части кургана распахана. С одним из них связана следующая досыпка, сместившая вершину кургана к западу и увеличившая его до современных (с учётом естественного разрушения) размеров. Суглинистый выброс из могилы ямного погребения №13 уложен на уступе, что является обычным в практике строительства ямных племён. С поверхности произведены также ямное погребение А II, неопре­делён­ные Л 6,8, раннекатакомбное Л 5 и эпохи поздней бронзы Л 2,14. Ниже приводится их описание.

Погребение №1 (основное, энеолитическое) произведено в центре подкурганной площадки. Моги­ла вырыта с уровня древнего горизонта (далее – ДГ), на котором перекрывалась тремя гра­нитными плитами, образующими вымостку 3х1,4м. Матери­ковый выкид лежал к СВ от могилы. В перекрытие входили также продольные жерди, просевшие в яму, неправильно-овальной формы размерами 1,7х0,96м. Дно могилы находилось на глубине 0,72м от ДГ и имело незначительную вогнутость по центру; на нём сохранилась органическая подстилка коричневого цвета. Скелет подростка, частично повреждённый землероями, лежал на спине черепом к СВ. Левая рука в плече отведена в сторону, бедренные кости ног разведены в коленях, однако возможно их смещение норой, уничтожившей берцовые кости и стопы. Справа за черепом погребённого обнаружены отдельные фрагменты ещё одного черепа ребёнка или подростка без костей пост­краниаль­ного скелета (рис. 3.1).

На груди погребённого находились две связки медных пронизей, свернутых из тонкого листа встык, между которыми сохранились остатки растительного шнура (рис. 3.3). Справа у бедра лежал фрагмент керамики с раковинной примесью и пришлифованным краем, происходящий от сосуда, найденного во рву. Слева от черепа стоял сосуд с высоким раструбным венчиком, внешняя поверхность которого обработана вертикальными расчёсами. Тулово округлое, дно приострено, в разрезе незаполненное. Внешняя поверхность серовато-коричневая, обжиг равномерный, в тесте обильная примесь раковины. Высота сосуда 15см, диаметр венчика 13,5см (рис. 3.2). Рядом лежал фрагмент от разбитого на части "цилиндра", формованного из охры и каолина (рис. 3.4).

После совершения погребения на перекрытии разведён костёр, от которого сохранилось пятно золы и углей.

Погребение №2 (срубное) произведено в 5,2м к Ю от центра на глубине 1,02м от репера. Контуры могилы не были прослежены. Скелет мужчины 25-35 лет лежал скорченным на левом боку, черепом к СВ. Кисти рук подняты к лицу, перед грудью лежал кремневый отщеп без следов оживления.

Погребение №3 (энеолитическое, 1-е впускное) произведено в 9,3м к ЮВ от центра с поверх­нос­ти первичного кургана. Могила подквадратной формы со сторонами 1,3х1,1м, ориен­тирована с ЮЗ на СВ, дно на глубине 1,48м от уровня впуска. В перекрытие входили тонкие плахи со следами обжига, лежавшие по длине могилы (рис. 4.1). Скелет подростка лежал скорченно на левом боку с разворотом на грудь, черепом к СВ. Кости рук, разрушенные землероями, первоначально были согнуты и подняты кистями на уровень лица. Стопы подтянуты к тазу, левая неестественно вывернута, на большой берцовой кости поверх бурой охры, окрашивавшей ноги, на­несены две поперечные полоски розового цвета шириной 1 и 0,7см (рис. 4.2). Перед лицом погре­бён­ного находился сосуд, изготовленный из гли­ны с примесью шамота. Край венчика скруглен, шейка короткая цилиндри­ческая, тулово- банко-образной формы приземистое. На линии плеча находятся парные конические выступы-ушки с вертикальным каналом (одно отслоилось в древ­ности). Поверхности тёмно-серые, местами чёр­ные, слабо подлощеянные. Высота 9,4см, диаметр венчика 6,2см, дна – 7,2см (рис. 4.3). Внутри сосуда находились необработанный альчик и две кости конечности овцы.

Погребение №4 (раннеямное) произведено в 2,2м к СЗ от дантра. Могила прямоугольной с за­круг­лёнными углами формы размерами 1,1х0,8м ориен­тирована в меридио­нальном направлении. Глубина на дно 2,3м от репера, подстилка и охра отсутство­вали. В Южной части могилы на дне лежали две фаланги стопы ребенка, в СВ части обнаружен сосуд с примесью раковины в тесте. Край венчика скруглён и отогнут наружу, в основании желобок. От венчика до середины тулова нанесены 5 горизонтальных оттисков шнура, между которыми отпечатки зубчатого штампа. Внутри сосуда найдены 2 пальца кисти ребёнка в охровой посыпке (рис. 4.4).

Погребение №5 (катакомбное) произведено в 6,5м к З от центра с поверхности кургана. Входной колодец диаметром 0,95м прослежен в придонной части, где, закрывая вход в камеру, лежала песчаниковая плита размерами 0,85х0,8х0,2м. Вход в камеру находился под восточной стенкой, оформлен двумя крутыми ступеньками высотой 0,35 и 0,25м; камера овальная, площадь дна 1,6х1,25м. Погребение парное – двух детей в возрасте 7-10 и 3-5 лет, положенных почти вплотную к внутренней стенке камеры. Скелет старшего по возрасту ребёнка лежал на правом боку, левая рука согнута в локте, кисть на тазу. Ноги сильно согнуты в коленях, стопы подтянуты к тазу. Скелет второго ребёнка, сохранившийся частично, также лежал скорченно на правом боку. Ориентация обоих погребённых на Ю. За головами погребённых стоял округлодонный сосуд ямного облика со шнуровой орнаментацией (рис. 5.6).

Погребение №6 (нео­пределён­ное) произведено на расстоянии 6,3м к ЮВ от центра. Подпрямо­угольная могила размерами 1,4х1,1м ориентирована продольной осью в направлении СВ-Ю, дно на глубине 1,83м от поверхности. Подстилка, охра, скелет отсутствовали.

Погребение №7 (нео­литичес­кое) произведено в 4,5м к ЮЗ от центра. Могила прямоугольной с сильно заовалеными углами формы размерами 1,3х0,9м ориентирована по оси ЮЗ-СВ. Дно установлено на глубине 2,19м от репера, в заполнявшей грунте встречены угли. Скелет ребёнка, повреждённый землероями, лежал на бурой подстилке скорченно на левом боку головой к ЮЗ (рис. 4.5). У черепа найдена бронзовая крючковидная подвеска с раскованным, свернутым в один оборот, петельчатым утком и плавно изогнутым стержнем. Длина 4,7см, сечение 0,2см (рис. 4.6). Перед: лицом найден шар из белого песчаника диаметром 3,8см, на котором в технике высокого рельефа выделена окружность диаметром 2,8см со свисающим треугольником (рис. 4.7).

Погребение №8 (нео­пределён­ное) произведено в 3,2м к СВ от центра. Могила вытянуто-овальной формы размерами 1,1х0,6м ориентирована в широтном направлении. Дно на глубине 1,96м от поверхности, под северной стенкой устроен незначительный подбой. Скелет взрослого сильно скорчен на левом боку, головой к В. Часть костей верхнего отдела скелета отсутствует, на месте левой руки положена (при сохранении анатомической целостности) нога подростка.

Погребение №9 (энео­литичес­кое) произведено в 4м к Ю от центра. Могила подовальной формы размерами 1,0х0,75м ориентирована в широтном направлении. Глубина до дна 1,99м от репера, в заполнявшем грунте многочисленные угли. Дно закрывала тонкая бурая органическая подстилка. Скелет ребёнка сохранился фрагментарно, положение, скорченное на правом боку головой на В-ЮВ. Руки согнуты в локтях, правая кисть перед лицом, левая, очевидно, отчленена и положена за черепом в анато­мичес­ком порядке. Кости предплечья окрашены охрой (рис. 5.4). У рук найден пришли­фован­ный с обеих плоскостей альчик (рис. 5.5).

Погребение №10 (энео­литичес­кое) произведено в 3м к СВ от центра. Могила подовальной формы размерами 1,55х1,2м ориентирована в широтном направлении, глубина на дно 2,05м от репера. Ат слабо прогнуто, покрыто бурой органической подстилкой. В заполнуюш встречались угли. Скелет взрослого лежал скорченно на левом боку, головой к В. Кисти согнутых рук поло­жены перед лицом, в предплечьях скрещены. Кости черепа и конечностей интенсивно окрашены тёмно-красной охрой (рис. 5.3).

Погребение №11 (ямное) произведено в 5,5м к СВ от центра. Могила размерами 1,3х1м ориен­тирована в широтном направлении, дно установлено на глубине 1,6м от поверхности, его закры­вала органическая подстилка с вкраплениями тёмно-красной охры. Скелет повреждён земле­роями, ориентация В-СВ.

Погребение №12 (энео­литичес­кое) произведе­но в 7м к ЮЗ от центра. Входная шахта овальной в плане формы размерами 0,8х0,65м и глубиной 0,65м ориентирована по оси СВ-ЮЗ. На дне най­дены два ребра и часть трубчатой кости скелета младенца, не принад­лежавшие погребён­ному в камере ребёнку. Дно шахты неровное, несколько повы­шающееся ко входу в камеру, расположен­ному в В-СВ стенке. Проход арочной формы раз­мерами 0,45х0,21м со стороны шахты закрывался щитом и 5 обожжённых жердей. Длина дромоса 0,18м, ширина на входе в камеру увеличивается до 0,7м, дно слабо покато. Камера параллельно сопряжена со входной шахтой, в плане овальная, площадь дна 1,3х0,74м, высота сохранившейся части свода 0,38м. Дно камеры в углах, прилежа­щих к внутренней стенке, понижалось на 5-6см, была выделена центральная часть дна, предназна­ченная для погребения (рис.  5.1). Скелет ребёнка положен перед входом скорченно на правом боку, черепом на С-СЗ. Кисти согнутых рук лежат у лица, ноги образуют бедренными костями прямой угол с позвоночником. У колен, устьем в сторону погребённого лежит сосуд, изготовленный из гли­ны с обильной раковинной примесью, крупными фракциями гематита, следами растительных волокон и кальцинированных костей. Средне­высокая цилин­дрическая шейка плавно переходит в расширяющееся к уплощённому дну тулова, что придает сосуду мешковидную форму. Край венчика изнутри приострён и скошен, на линии плеча находились две (одна утеряна в древности) петлевидные ручки со сквозным каналом в них, по центру дна заметно круглое вдавление. Поверхности из жёлто-серого цвета внешняя подлощена, внутренняя – со следами полосчатых расчёсов. Высота 11,5см, диаметр устья 7,5см, дна 2,5см (рис. 5.2).

Погребение №13 (ямное) произведено в 4,9м к Ю от центра. Входная яма прямо­угольной с закругленными углами формы размерами 2,9х2,35м ориенти­рована в широтном направлении. На глубине I м с уровня впуска по периметру устроены заплечики, более широкие у продольных стен, умень­шившие размеры до 1,3х2м. На них опирались продольно лежавшие бревна перекрытия и слой тростника. Глубина на дно с их уровня 1,1м. Углы могилы подчеркнуты верти­каль­ными желобками. Дно закрывала органи­ческая подстилка. Погребенный взрослый лежал скорченно на правом боку с поворотом на спину, ориентация не В. Правая рука протянута вдоль тела, левая согнута в локте, кисть на бедренных костях. Череп и стопы окрашивала красная охра, пятно которой фикси­ровалось на уровне лба (звичай прикрашати чоло червоною фарбою зберігся до наших часів в Індії, в ритуальних цілях також прикрашають стопи) рядом с деревянным "подголовником". У стоп обнаружены 6 необработанных птичьих костей длиной 4см.

Погребение №14 (срубное) произведено в 9,7м к В от центра на глубине 0,7м от репера. Могила размером 0,9х0,7м и прослежена в придонной части. Скелет разрушен, положение скорченное на левом боку, ориентация на СВ. Зафикси­рованные этапы в строи­тельстве первичного кургана и установленная глубина, с которой взят материал для его сооружения, позволяют произвести ориенти­ровочный расчёт трудовых затрат. Объём чернозёмной усечённо-конической платформы 18м³, что соответствует объёму грунта на верхней части рва; суглинистой обкладке – 14м³ чернозёмного материала, перекрывшего обкладку 44м³, общий объём первичного кургана – 76м³, при этом ширина около­курганной западины, включающей и ров, составила не более 2м, При использовании шумерских норм земляных работ /1.С.36; 2.С.30/ "чистые" затраты труда составляют 26 человекодней. Естественно, полученная цифра достаточно условна, так как в классовом древневосточном государстве и "пастушеском подвижном коллективе" принципиально различны как мотивация и формы организации труда, так и землеройные орудия /3. С.97-106/; к тому же неучтёнными остаются затраты умственного труда на создание кургана – архитектурного комплекса /4.С.30/ и работа по обслуживанию участвовавших в его строительстве людей. Однако при всех оговорках сооружение первичного многослойного кургана объёмом 76м³ представляется вполне возможным условному коллективу, состоявшему из 10 человек и трудившемуся в течение 3-5 дней. Особо следует отметить, что выходы серого гранита, исполь­зованного в перекрытии основного погребения Л I (что само по себе экстраординарно для Среднего Присамарья), находятся в 40-50км к 3 и Ю по берегам Днепра и Волчьей у впадения Каменки, что предполагает транс­порти­ровку плит водным путём, более экономичным, нежели сухопутный /2.С.II/.

Конструктивные элементы первичного кургана (ров, тризна, усечённо-коническая форма насыпи с суглинистой обкладкой, исполь­зование огня ) и первой досыпки (костёр из радиально уложенных жердей) не выходят за рамки курганной архитектуры, отмеченной для насыпей пост­мариуполь­ской культуры как Орельско-Самарского междуречья (Спасское, к.1; Булаховка, к.З; Вербки, гр.У, к.1 и др. ), так и более южных районов при­черно­морской Степи, где они соотносятся со скорченными на спине и боку захоронениями (Августиновка, к.7; Скадовск, к.1 и др.), что служат под­твержде­нием существования общих принципов курганного строительства в позднем энеолите Северного При­черно­морья /5.С.88/. И.Ф. Ковалёва предполагает исполь­зование матери­кового суглинка, взятого из нижней части рва и уложенного на склонах земляного ядра насыпи, в качестве симво­лического заменителя, сооружаемых из камня или реже дерева кромлехов, которой принадлежит "важная роль в курганном строи­тельстве южной зоны" /6.С.47/. Авторы разделяют мнение И.С. Ковалёвой об отсутствии практического значения глиняных обкла­док, что находит подтверждение в значительной устойчивости к оплыванию дерновых, армиро­ванных корнями растений вальков, служивших основным строительным материалом степных курганов, намного превышающих эти качества глины. Нельзя исключить того, что наличие суглин­ковой обкладки на склонах насыпи определялось последовательностью в строительстве кургана и рва, а также желанием выделить надмогильное сооружение на местности /7. СИ; 8.0.30,36 А/.

Переходя к культурной характе­ристике энео­лити­ческих погребений кургана, важно отметить некоторые общие черты погре­бального обряда, которые нельзя объяснить случайным, дискретным характером накопления погребений в нём. Из семи определённо энеоли­тических – шесть, включая и раннеямное погребение А 4, принадлежат детям и подросткам, причём в плани­графии впускные могилы расположены по окружности вокруг основного и их глубина от уровня впуска практи­чески одинакова. Большая часть скелетов имеет следы намеренных действий: нарушение опорно-двигатель­ного аппарата (С Л 3,9), отдельные кости во входной тахте (№12), детский череп при основном погребённом подростке (№1), фаланги пальцев рук ребёнка в сосуде с охрой (№4). Воз­можно, по этим признакам к энео­лити­ческим можно было бы отнести погребения №6 и №8, одна­ко отсутствие охры и инвентаря затрудняет окончательные выводы. Изложенные сообра­жения, а также незначи­тельный хроно­логи­ческий разрыв между сооружением первичного кургана и последующей досыпкой к нему позволяют предположить функцио­нирова­ние насыпи как единого комплекса, отражающего взаимодействие различных культурных групп поздне­энеолити­ческого населения Среднего Присамарья. Основное погребение №1 в обрядовом отношении и по форме могилы ближе всего к хорошо известным в Присамарье пост­мариу­польским захоронениям. Конструкция первичного кургана и сопро­вождаю­щие погребённого медные пронизи и часть охрового цилиндра являются типичными признаками постмариупольской культуры. Положение скелета на спине с разведёнными в коленях ногами (если исключать выше­отмеченную возможность нарушения первоначально вытянутой позы землероями) засви­детельство­вано для части постмариупольских погребений; Соколово /9.С.74, рис. 22/, Илынок /10. С.19,рис. 2/, Валовое (раскопки А.А. Мельника в Криво­рожском районе; материал не опубликован).

В силу отмечавшейся исследо­вателями индиви­дуальности пост­мариу­польской погребальной керамики /7.С.27-28/. установление прямых аналогий сосуду из погребения №1 затруднено. Сходство формообразующих частей с керамикой средне­стоговской культуры позднего этапа очевидно /Х1.С-88, рис. 46/. Однако, вертикальные расчёсы на шейке и характер оформления поверхности находят соответствия в иной культурной среде, в частности представленной сосудом из погребения №40 Капуловского могильника /12. рис. 3/ и керамикой степных энеолитичных памятников типа Грушевка-Соколовка-Облои /5.С.89 рис. З/.

Промежуточное положение между пост­мариуполь­скими и ямными развитого этапа погребе­ниями занимают в курганной стратиграфии впускные погребения, объединённые рядом признаков в особую культурную группу, для которой И.Ф. Ковалёвой предложено название животиловской, её подробная характеристика даётся в статье, публикуемой в настоящем сборнике. Синкретичес­кий характер последней и реальность культурных связей с майкопским и передне­азиатским миром получают подтверждение в инвентаре погребения №7, в котором присутствуют бронзовая крюко­видная подвеска, являющаяся характерной категорией инвентаря ряда поздне­энеоли­тических по­гребении (фактично місць ритуальних жертво­принесень) /13.С.57; 14.С. 19/, и песчанниковий шарик, имеющий аналогии в находках из ново­свобод­ненских гробниц /15. С.242,244,251/, Последние, в свою очередь, связываются с игральными шариками Северной Месопотамии /15.С.375; 16.С.23/.

Раннеямная культурная принадлежность погребения №4 определяется происходящим из него сосудом, имевший аналогии в керамике бережновской фазы, по В.Н. Даниленко /17.п 67-73/. Аналогичные сосуды встречены в бассейне Самары у с. Верхняя Маёвка /18.С.44/, пгт. Петропав­ловка /19.С.64, рис. 4.4/, с. Андреевка (не опубликован). Страти­графи­ческое положение погребе­ния №4 определяется его следованием за основным №1 и предположительно впускным №З. Эту же стратигра­фическую позицию занимают и остальные энеолитические погребения, для которых невозможно внутреннее разделение по горизонтам, что позволяет предположить их хроно­логи­ческую близость. Два других ямных погребения относятся к развитому этапу культуры.

Сложнее обстоит дело с определением культурной принадлежности погребения №12 в катакомбовой могиле (если тут уместно слово могила). Сопровождавший его сосуд, по мнению И.Ф. Ковалёвой (доклад, прочитанный на конференции по проблемам катакомбной КИО в г. Запорожье 1990г.), представляет собой амфору, имеющую аналогии в культуре шаровидных амфор /20, рис. 57,19.20/. Близкие по форме и технологии, включая раковинную примесь к глине и лощение поверхности, сосуды происходят из памятников второго этапа развития средней группы КИО /21.С. 13/. Вместе с тем сосуд представляет собой местное степное подражание им и в этом смысле близок происходящему из погребения №4 кургана 2 у с. Виноградное /22.С.34, рис. 2.7/. Последний сопровождал погребение ребёнка, произведённое скорченно на правом боку в овальной яме. В этом же кургане находилось погребение №14, произведённое по тому же обряду в подбойной могиле /22.С.35, рис. 3.1/; которое синхронизируется Я.Ю. Рассемакиным с поздними нижне­михай­ловскими погребениями.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

1. Вайман Н.И. Щумеро-вавилонская математика. М., 1964.
2. Черняк В.З. Уроки старых мастеров. Из истории экономики строительного дела. М., 1389.
3. Андросов А.В. Об одной из категорий орудий труда эпохи бронзы. // Проблемы археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1984.
4. Довженко Н.Д., Илков Н.А. К проблеме социальной стратификации племён ямной культурно-исторической общности // Новые памятники ямной культуры степной зоны Украины. Киев, 1988.
5. Евдокимов Г.Л., Рассамакин Ю.Я. Два поздне­энео­литичес­ких могильника на юге Херсонщины. // Новые памятники ямной культуры степной зоны Украины. Киев, 1988.
6. Ковалёва И.Ф. Курган у с. Вербки и другие энеолитические памятники Присамарья // Проблемы археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1965.
7. Ковалева И.Ф. Север степного Поднепровья в энеолите - бронзовом веке. Днепропетровск, 1984. 19в. Субботин Л.В., Петренко В.Г. Об архитектуре усатовских курганных сооружений // Памятники древнего искусства Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1986.
9. Ковалёва И.Ф. Вытянутые погребения Днепровского ареала Волго-Днепровской культурно-исторической области эпохи энеолита // Курганные древности степного Поднепровья. Днепропетровск, 1979.
10. Телегін Д.Я. Культурна належність і датування випростаних енеолітичних поховань степового Подніпров'я // Археологія. 1987. 60.
11. Тєлегін Д.Я. Середньо­стогівська культура епохи міці. Київ. 1973.
12. Шапошникова О.Г., Бодянський О.В. Капулівський енеолітичний могильник на Нижньому Дніпрі. // Археологія. 1970. ХШ.
13. Дергачёв В.А., Манзура И.В. Евро­пейский компонент майкопской культуры в контексте взаимосвязей центрально- и восточно­евро­пейских общностей // майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы. 1., 1991.
14. Вассамакин Ю.Я. Отно­ситель­ная хронология поздне­энэо­литичес­ких погребений бассейна р. Молочная // Новые памятника ямной культуры степной зоны Украины. Киев, 1988.
15. Асунчаев Р.Ы. Кавказ на заре бронзового века. м., 1975.
16. Трифонов В.А. Некоторые вопросы передне­азиатских связей майкопской культуры // КСИА, М., 1987. 192.
17. Даниленко В.Н. Энеолит Украины. Киев, 1974.
18. Марина З.П., Ковалёва И.Ф. Ранне­ямные погребения "решю-окого" типа //Проблемы археологии Поднепровья. Днепро­петровск. 1976.
19. Ковалева И.Ф. Ещё раз о страти­графи­ческом соотношении постмариупольских, нижне­михай­ловских и древне­ямных погребений //Проблемы археологии Поднепровья. Днепро­петровск, 1986.
20. Сафролов В.А. Индоевропейские прародины, и., 1989.
21. Свешников И.К. Культура шаровидных амфор // С АИЫ, 1963. Вкл. ВХ-27.
22. %ооаыакин Ю.Я. Нео­лити­ческие погребения бассейна р. Молочной // Древней­шего скотовода степей Украины. Киев.

© Подготовил: Кирьян Леонид E-mail: leo@pvlgr.dp.ukrtel.net